Димитрий и Евдокия

Февральский номер журнала «Фома» (№2,1013) порадовал нас своим вниманием: опубликована рецензия на книгу писателя М. Яковлева «ФРЕСКИ«, выпущенную в свет ИД «Димитрий и Евдокия» в 2012 году. Предлагаем Вашему вниманию материал, напечатанный в журнале — отрывки из самих «Фресок» и рецензию Натальи Богатыревой.

Автор фото: Марина Мурашова. Журнал «Фома» № 2, февраль 2013

Весна

Весна. Какая грязь. Какое небо! Великий Пост, великое очищение… Ногам противно, а душа поёт. В соснах уж столько июльского солнца, а воробьи на глазах превращаются в пузатые свистки и верещат, как зарезанные!.. Ослепительные ручьи. Дерьмо и мусор. Внизу невыносимо гадостно и стыдно пред чистотою неба. Труднейший труд: «избави мя от всякия нечистоты»…

Исповедь

У нас строгий батюшка. По воскресеньям он исповедует перед литургией и все ждут, когда, наконец, дойдет очередь до последнего. В этот раз последней была старушка. Глухая почти совсем.

— Вы что, на исповедь? — переспрашивает громко батюшка.

— Да вот пришла, — отвечает на весь храм, — а то глядишь помру…

— Грехи-то есть?

— Да как же, много, сынок, и ругалась вот и всяко было. Сильно я грешная. Ребёночка я тогда вытравила, в Круглове жили…

Батюшка быстро оглядывает нас. Но все стоят, опустив головы.

— Имя как? — кричит он.

— Да я не знаю имени-то, он ведь не родился, ребёночек. Я его…

— Твоё, твоё как?

— Моё?.. Я ещё картошку мёрзлую воровала с сестрой. С колхоза…

— Как зовут? Не сестру, тебя как?

— Антонина я… Что, не простят меня?

Батюшка не знает, что отвечать.

— Сильно грешная я… в войну тоже…

Он торопливо покрывает её епитрахилью, и она затихает, но не совсем, слышно как она ещё что-то перечисляет. Ей удобно стоять согбенной, она ведь и ходит так.

— Господи, помилуй её! — вырвалось у кого-то.

Рождество

И Господь послал им снегу после тёплого потерянного декабря. Сжалился.
Обрадовались, но не вняли.
Послал ещё один день: тихий, светлый, предпраздничный. Послал им радости детской и примирения…
Принимали всё с восторгом и не внимали.
Посылал, кому — облегченье в муках, кому — приятную «случайность», кому — долгожданную встречу…

— Я так благодарна, что нету слов! Ты столько дал мне всего!.. Помнишь, три года назад, тогда, на лестничной площадке? Я курила свою последнюю сигарету. Последнюю! Понимаешь? Ты откуда-то взялся тогда, подошёл… Если б не это… Ты меня спас от смерти в тот раз, понимаешь?

— Понимаю, — ответил он.

— Ты подарил мне ребёнка… И вообще, я так горжусь тобой! Я любуюсь тобой! Люди верят тебе, идут за тобой. Если б не твоё выступление во время кризиса, разразилась бы катастрофа, ты же знаешь…

— Знаю.

— Ты столько ещё подаришь людям, ты… ты…

Он отвёл её от детской кроватки и они целовались. Долго и нежно.
А Он всё посылал и посылал!..
Посылал луну на серебряном небе… Морозные искры… Ожидание счастья… Посылал подарки разные…
Но вот унеслись огоньки последней машины; мигали ёлки и телевизоры, играло шампанское; всем верилось в чудо…
И Он снова послал им. Сына.

Идиот

Сидит в электричке человек лет четырёх, смотрит в окно и чего-то там напевает. Ещё он болтает ногами, осаждая этим мамочке, чем-то сильно расстроенной, сидящей напротив…

— Ты прекратишь или нет?

Он прекращает ненадолго, но он же поёт, но поезд же идёт, как же можно не болтать…

— Смотри, опять испачкал, идиот!

«Идиот» улыбается виновато, потом заискивающе, но на мамочку это не действует. Через некоторое время опять:

— Дрянь бестолковая!

..?!! Но она же его мама, и он поджимает губы и смотрит на меня.

А чем я могу помочь ему, я лишь сочувствую ему глазами, и вдруг встречаю взгляд мудрейшего человека… Он опускает голову, слушая оскорбления, и вздыхает легко и мирно.

Насколько они цельнее нас…

День заканчивался как обычно

День заканчивался как обычно: приятель подвёз его до метро и они весело расстались, потом он доехал на метро до вокзала, потом ехал в электричке, сидя в углу у окна, потом вышел в Красково и долго шёл по зыбучему, жирному снегу в своё пустое жилище, и как всегда не думал о ней, не думал и не вспоминал ни о чём таком, и совсем не жалел, он устал; предстояло готовить ужин или хотя бы чай, но и это прошло как-то незаметно и быстро, сытость тянула в постель, но предстояло ещё помолиться, и он заставил себя встать пред лампадкой.

Он вздохнул и сказал: — Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Отче наш… И тут услышал в себе потрясающе тихий Голос: что, сынок?.. Больше он не смог произнести ни слова молитвы. Он стоял и плакал и не мог остановиться…

Утром он проснулся и вспомнил об этом. И не поверил: разве может быть Бог так рядом, так по-отцовски близко… к нему?! Он поднялся, умылся, наскоро вытерся, предстояла молитва.

Он подошёл и встал пред лампадкой…

Обратите внимание

Поймал от кого-то в метро: «Когда будете в раю, обратите внимание…» Целый день проходил, как пьяный.

Идёт работа над фреской

Идёт работа над фреской. Нанесена штукатурка. Теперь только вперёд, пока она сырая, свежая. Накладывается картон с рисунком, протыкаются шильцем контуры…припорашивается порошком. Убираем

картон, соединяем кистью точечки абриса. Краски уже намешаны, наготове. Берём эскиз, в нём то, что хотелось бы получить, чего следует добиваться по мере сил и умения. Хотя это всего лишь фрагмент, всего лишь часть целого. Мы пишем, меняем кисти, мешаем с ходу цвета… Покрикиваем на помощников, пинаем препятствия под ногами, ворчим на погоду… Краска уходит в известь, пропитывает её насквозь до основы. Когда высохнет штукатурка, исправления бесполезны, можно только сбить её со стены и начинать всё заново. Отходим, смотрим… Как будто бы неплохо, но, как всегда, не так, как хотелось. Ещё можно что-то подправить, но нет, поздно… Темнеет. Ноют спина и руки. Обнаруживаем, что голодны невыносимо…

Завтра будет другой фрагмент, та же работа; так заполняются стены храма. Моем руки тёплой водой, шутим устало, прячем досаду. Мы так привыкли, так надо, по-другому нельзя. Ночью вглядываемся в темноту, нам кажется, следующий фрагмент будет лучше. Мы просыпаемся с этим чувством, мы почти уверены в успехе, уверены!

Идёт работа над фреской…

***************************************************************************************************************************

Почему «Фрески»? Потому что, говорит Максим Яковлев, фрески «пишут по свежей, впитывающей образ основе… по свежей памяти». Вот и его рассказы — мгновенно и точно зафиксированные картинки из жизни. «Писать надо стараться быстро, пока всё живо». Акварельная зарисовка, скупой синтаксис, а такие глубины распахиваются… Книжечка получилась пестрая, лиричные рассказы чередуются с юмористическими.

Здесь и притчи («Снег»), и семейные истории («Не забуду я этот Таганрог», «В детстве»), и щемящие новеллы о «братьях меньших» («Конь», «Собачье сердце», «Шмель»), и полуанекдоты («За десертом»), и выхваченные из повседневной круговерти обрывки разговоров, стоп-кадры («Они столкнулись у булочной», «Средь бела дня»), и философские раздумья… Чьи-то бытовые драмы и «любви счастливые моменты». Вот это и объединяет все «Фрески» — любовь. Можно сколько угодно разглагольствовать о любви к людям и Божиим тварям — не цепляет. Но ведь можно и в пятнадцати строчках о том же самом, но так, что сердце дрогнет…

У автора «Фресок» чуткий слух. Он слышит шорох снегопада, шелест летних трав в поле и глухой стук яблонь в саду, и все эти «скрипы, топоты и другие житейские звуки». Обрывки фраз, которыми наполнено суетное городское пространство, вдруг обретают новый, глубинный смысл. Вот дедок не успел втиснуться в переполненный вагон и кричит своим то, «что мог крикнуть любой в его ситуации, но, услышав, все как-то странно замерли и не успели прийти в себя: — Там, там встретимся!…» Или вот еще крошечная зарисовка: «Поймал от кого-то в метро: “Когда будете в раю, обратите внимание…” Целый день проходил, как пьяный».

«Фрески» эти — теплые на ощупь и … ласковые. Хотя и боль в них есть, и несправедливости всякие показаны — как в жизни. Но боль стихает, и смягчаются ожесточенные сердца, и сияют над садом звезды, и кошка играет с котятами… «и люди поймут когда-нибудь, для чего нам дана эта жизнь…»

Вроде простые, незатейливые, кажется — растают в памяти, как перевернешь страницу. А они догоняют снова и снова. И всё вспоминается и собака эта, брошенная хозяином на даче. И куст орешника в весеннем лесу, унизанный баранками, с запиской: «Угощайтесь, люди добрые!». И замотанный работой и неудачами в личной жизни безымянный житель мегаполиса, в котором многие узнают себя самого.

В каждую бы семью эту книжку. Потому что она — подлинная.

 Наталья БОГАТЫРЁВА

Книга М. Яковлева «ФРЕСКИ» в Интернет-магазине >>

Источник: Православный журнал «ФОМА»

• Tweet

Комментарии запрещены.